Кажется, такие новости стали настолько обыденными, что перестали шокировать. Жизнь ребёнка оборвалась – начинается формальный процесс.
Когда трагедии сводятся к бюрократическим протоколам, это уже не медицина, а система, прикидывающаяся заботливой, но действующая по инерции.
Мы слышим это снова и снова: осложнения, отказ, «слишком поздно», «не успели». Медики перегружены, больницы не оборудованы, в районах отсутствует персонал. Но за каждым случаем стоят конкретные решения, конкретные люди, конкретное молчание. Когда никто не несёт ответственности, это значит, что ошибка стала обычной частью системы, а не редким исключением.
Реакция Минздрава была ожидаемой – начата служебная проверка. Возможны выговоры, возможно появится внутренний отчёт. Но будет ли наказан тот, кто допустил критическую задержку между симптомами и лечением? Понесёт ли ответственность руководитель, знавший об отсутствии нужного оборудования? Или это снова назовут «трагическим случаем» и закроют тему до следующего раза?
В районах медицинская система на грани истощения. Количество врачей сокращается, кадры уезжают в города или за границу. На местах остаются усталость, формализм и цифры статистики, где человеческая жизнь – лишь строка. В таких условиях спасают лишь тех, кому повезло. Остальные становятся объектами «проверок».
Мы можем говорить о медицинских реформах, цифровизации, грантах и европейских стандартах до бесконечности. Но если смерть ребёнка не вызывает шока, не становится катализатором перемен, не разрушает иллюзии – значит, система давно утратила своё предназначение. И никакая проверка этого не исправит.
